— Мы должны драться до послэднэй капли кров, — сказал полковник, ударяя по столу, — и умэр-р-рэт за своэго импэратора <...>

Хм, по неизвестным мне причинам эта фраза очень сильно меня поразила...
"Э" вместо "е" потому, что полковник — немец.


Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на весёлого старичка, который рядом со своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притоптывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкою на своём круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет.
<...>
Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развёртывался граф, то на цыпочках, то на каблуках носясь вокруг Марьи Дмитриевны, и, наконец, повернув свою даму к её месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукою среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцора остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
— Вот как в наше время танцевали, ma chere, — сказал граф.
— Ай да Данила Купор! — тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.

А вот эта сцена заставила улыбнуться)